До трактира путь был неблизкий, но хорошему кобелю и семь вёрст не крюк, а Трубочист себя причислял именно к таковым. Войдя в таверну, он встал на пороге и подозрительно оглядел помещение и собравшихся в нём людей, но тут же расслабился. В зале было не так много людей, но все свои, и ничего подозрительного, а у двери как всегда, с явно скучающим видом расположился красавчик Бруно. Откуда он взялся в городе – никто не знал, а красавчиком его назвали за особое украшение лица – длинный шрам от правого глаза до подбородка. Он сидел на колченогой табуретке в надвинутой на глаза черной шляпе, которой он очень гордился, и откровенно спал на своём посту. Его длинные ноги перегораживали вход в зал и это по всей видимости он считал непреодолимым барьером на пути на его территорию.
– Привет Красавчик, – буркнул Трубочист! – Ноги свои уберешь или мне тебе помочь их убрать?
Бруно лениво поднял двумя пальцами край шляпы и недовольно посмотрел на человека, посмевшего потревожить его сон, но тут же узнал своего кореша и осклабился.
– Ба-а, да кого я это вижу, да все знакомые люди! – зачастил Красавчик и проворно вскочил с табуретки. – Как же к таким людям и без уважения! Наше здрасте, вам с кисточкой! А я только совсем недавно, как думал: «А где это наш многоуважаемый Трубочист пропадает?», а вот, нате вам, тут как тут и в хорошем здравии и настроении!
– А ты так за два года и не исправился, всё такой же болтун, – усмехнулся Трубочист.
– Куда мне до ваших умных речей, я же кто – так, шишь на шухере.
– Да ладно тебе прибедняться! Как дела у нас в городе?
– Да, ничего, все заняты, все при своих делах. Анка, ну-ка приготовь нашему гостю самый лучший стол, да постель не забудь взбить! Да, помягше! – ухмыльнулся красавчик. – Пройдемте, уважаемый Трубочист, вот, пожалуйте, к вашему любимому столику, здесь вас никто не потревожит, да и стол без вас никто не занимал. Так что лавочки у вашего стола как были при вас, так никто к ним без вас и не прикасался. Сам следил!
– Молодец, – немногосложно похвалил Трубочист и прошёл к своему столу. – Ну, чем у нас сегодня кормят?
– Для вас как всегда – только самое лучшее и самое свежее! Может музыкантов позвать или девиц весёлых?
– Не надо, я пока поем в тишине, – сказал Трубочист и покосился на сидящих в углу двух посетителей.
Красавчик сопроводил взгляд вора и шёпотом, уважительно склонившись к уху посетителя, спросил:
– Может их того, попросить отседа?
– Да ладно, пусть едят, голодные небось.
Меньше, чем через полчаса стол Трубочиста был завален едой. Здесь были и цыплята, и молочный поросеночек, и свежая вырезка телёнка, и только что отловленный судак. Всё это пылало жаром, было в должной мере подрумянено и приправлено специями. Главный вор города неторопливо отщипывал по малому кусочку от каждого блюда и внешне казалось, что он вернулся не из долгого подземного заточения, а с сытой гулянки и был безмерно сыт и теперь изволил только брезгливо пробовать выставленные на его стол блюда. К столу снова подскочил Красавчик.
– Как еда, всё ли хорошо мы для вас приготовили?
– Неплохо. Ждали меня?
– А как же, со всем нетерпением! За вас уже всё уплачено и по высшему разряду, да на три дня вперёд. Так что кушайте вволю! – довольно усмехнулся Красавчик.
– А если бы заранее не заплатили, неужто меня голодным бы оставил? – усмехнулся Трубочист.
– Да как вы такое на меня могли подумать? Чтобы я своего лучшего кореша, да без еды оставил? – с почти что искренней обидой произнёс Бруно.
– Ладно-ладно, я пошутил! – рассмеялся Трубочист.
– А вот и посетитель к вам, – тихо произнёс Красавчик и глазами указал на входную дверь. – Я исчезаю!
Бруно недовольным взглядом посмотрел на ещё не закончивших свою трапезу двоих посетителей и, подскочив к их столику, громко зацыкал на них и стал выталкивать из-за стола.
– Пошли-пошли отсюда, завтра доедите! – стал командовать Красавчик.
– Но у нас пиво в кружках осталось и вина ещё полкувшина, – недовольно огрызнулись посетители.
– Я сказал завтра – значит завтра. Ноги в руки и бегом отсюда, пока я ещё добрый!
Посетители недовольно посмотрели на Красавчика, но в сторону Трубочиста взглянуть не посмели и быстро ретировались из зала. В дверях они лоб в лоб столкнулись с новым посетителем, человеком неприметной наружности, в поношенном плаще и в шляпе, надвинутой на глаза. Единственное, что можно было сказать об этом человеке – это то, что он был излишне полноват
– Смотреть надо, куда прёте! – недовольно рявкнул полный посетитель и прошёл в зал к Трубочисту.
– Ну, здравствуйте, господин бургомистр, а вы все в том же наряде, прям как в прошлый раз, два года назад. Что, денег нет на новый? – ехидно спросил Трубочист и скосил глаза на его потёртый плащ.
– Ладно скалиться, вон сколько моего добра уже сожрал! – буркнул в ответ глава города.
– Я только попробовал, но поесть ещё хорошо не успел.
– А тебе и нельзя после тюремной баланды много жрать!
– Ладно, господин фон Зиберман, хватит нам языки точить, пора и делом заняться. Так вы садитесь, угощайтесь что ли, а то прямо неудобно как-то. Вы за всё это богатство заплатили, и стоите, прям как бедный родственник. Даже кусок себе в рот ещё не положили.
– Я не голоден! – буркнул глава города и сел по другую сторону стола, как раз напротив вора, хотя и место на лавке рядом с ним было.
– Была бы честь оказана, – ухмыльнулся Трубочист. – Судя по накрытому тобой столу, разговор у нас сбудет весьма серьёзным.
– Надо в нашем городе к одному купцу домой наведаться. Товару он у себя припас для продажи ганзейским купцам немеряно. Меха соболиные у него накопились изрядно, серебряные украшения, янтарь, то да сё. В общем много чего разного у него в доме есть, – начал без предисловий бургомистр.
– Если меха соболиные и для ганзейских купцов, то видно из московских земель, а раз так, то купца щипать будем своего, немецкого, а это уже – против твоих правил, господин фон Зиберман. Ты же раньше только заезжих купцов чистить меня заставлял, а своих ни-ни. Что же такое без меня успело измениться в нашем городе, если ты своих немцев стал подчищать? Али обнищал тут за два года без моей помощи? – рассмеялся Трубочист.
– Умолкни! Умный нашёлся! – рявкнул бургомистр и зло огляделся по сторонам. – Не твоё это дело! Чистишь купца, на которого я тебе указываю и катись из моего города с миром, а не хочешь – быстро палача свистну. У него давно топорик по твоей шее слёзы льёт!
– Ладно-ладно, и пошутить уже нельзя, – грустно произнёс вор и сделал вид, что обиделся.
– С девками шути, а со мной шутки плохи! – со злостью проворчал фон Зиберман.
– Ну я же сказал, что мир, – ответил Трубочист и примирительно понял вверх ладони своих рук.
– Значит так. Сейчас ешь и высыпаешься, а ночью через свой любимый ход забираешь у купца все меха. Серебро можешь хоть всё себе забрать, если, конечно, сможешь его унести! – рассмеялся бургомистр и отломил здоровый кусок осетрины. – А ничего рыбку для тебя приготовили, даже можно сказать, что вкусно, только вот с перцем стряпчий переборщил, но что с этой забегаловки возьмёшь? Одно ворьё здесь и ошивается!
– Вот, как вы сразу и в самую точку попали! – усмехнулся Трубочист.
– Ты это о чём? – подозрительно спросил глава города.
– Да так, о своём вспомнил, – пряча глаза за кружкой пива, произнёс Трубочист. – Ваше здоровье, господин фон Зиберман!
Трубочист сдул с поверхности пива белоснежную пену и большими глотками стал осушать кружку. Допив до конца, он грохнул её глиняным дном о сосновый стол и громко крякнул от удовольствия.
– Давно я пивком не баловался, а кто этот купец, если не секрет? – как бы между прочим спросил вор.
– Фридрихом его кличут, да ты его знаешь. Это тот, у которого восемь лет назад жена померла, а он тогда остался с малой дочкой на руках.
– Это который потом на Суконную улицу переехал, потому что ему стало трудно платить за дом?
– Он самый!
– И этого бедолагу ты захотел ограбить? – скривился вор.
– Не твоё дело! – рявкнул бургомистр.
– Да, мельчает в нашем городе народ, хотя не долго мне здесь жить теперь здесь осталось. Может в Дерпте бургомистр будет с большим размахом, чем в Риге?
– Ха, с большим! В Дерпте сидит мой сводный брат, а это ещё тот скряга. Зимой снега у него не выпросишь! – заулыбался бургомистр и с довольным видом посмотрел на Трубочиста.
– У этого купца помнится пять человек в доме живут. Двое работников, прислуга и он с дочкой?
– Так и есть – пятеро.
– Многовато. Кто-то может ночью проснуться.
– Не проснутся. Мой сын им вино отнёс, ну вроде как подарок от меня в честь дня города и просил всех в доме выпить за моё здравие и за то чтобы наш город долго стоял.